Как женщина становится вещью
Тема сексуализации женщин — болезненная, эмоционально заряженная и всё ещё табуированная. Говорить о ней, не проваливаясь в собственные травмы, непросто — но необходимо. Если мы как общество способны слышать о таких острых проблемах — значит, есть шанс изменить что-то к лучшему.
Почему это важно
Может показаться, что, живя в городах, мы не особенно нуждаемся друг в друге. Большинство из нас едва ли знакомы с соседями по лестничной клетке и мало что знают о жизни коллег, приятелей, а то и родственников. Мы усердно создаём собственные мирки, теша себя иллюзией, будто проблемы большого мира нас не касаются. Что если и существует какая-то сексуализация женщин — то где-то в параллельной вселенной. Однако, как подметила героиня сериала «Индевор», «такие вещи никогда никого не касаются. А потом — касаются всех».
Мы неразрывно связаны друг с другом тысячами невидимых нитей. Мы живём в семьях, учимся, растим детей, работаем в коллективах, встречаемся с друзьями и родными, посещаем торговые центры, парки, поликлиники, вечеринки, мфц, ездим на личном и общественном транспорте, читаем книги, статьи, новости, смотрим фильмы и сериалы, подписаны на блогеров и подкасты… Словом, мы живём не в вакууме, даже если так иногда кажется. Мы взаимодействуем с огромным количеством людей в течение жизни. Считать, что женская сексуализация касается исключительно женщин и не касается, скажем, мужчин и детей — большое заблуждение. Это явление настолько всеобъемлющее и всепроникающее, что им пропитано буквально всё: бытовая рутина, взаимоотношения внутри коллективов, воспитание детей, система образования, законодательные механизмы, регулирующие общество. Мы в большинстве своём даже не задумываемся о женской сексуализации, как не задумываемся о том, почему небо голубое, а трава зелёная. Так было всегда. Всегда или нет, пусть спорят историки, а нам важнее понять, почему от сексуализации одни беды.
Суть явления
Сексуализация, или сексуальная объективация — это отношение к человеку как к инструменту сексуального удовлетворения. Это взгляд на женщину как на товар, при котором игнорируются её личность, самоценность, чувства, способности, интеллект, желания, потребности. Всё внимание при таком взгляде направлено на женское тело, которое подвергается строгой оценке: подходит ли оно для удовлетворения чужих желаний? Под «чужими» имеются в виду мужские сексуальные желания и фантазии.
Всё началось в глубокой древности, когда в абсолютном большинстве культур царил патриархат. Матриархат, к слову, не лучше, в нём привилегированная и угнетаемая группы просто переставлены местами. Проблема не в мужчинах и не в женщинах как таковых. Проблема в самой парадигме, суть которой — угнетение одних и вседозволенность других. В этом уравнении, независимо от его переменных, кроется ловушка: одни как будто умнее, важнее, ценнее, лучше, достойнее, чем другие. Что, разумеется, неправда. Правда в том, что мы — мужчины и женщины — разные. А ещё в том, что мужчина сильнее женщины. Это важный факт, потому что речь тут не только и не столько о физиологическом аспекте. Речь об одной из основ, на которой веками выстраивалась социально-бытовая система взаимодействия мужчин и женщин.
Не в том ли и коварство этой системы, что она подчиняет слабых сильным? И попутно отметает ценность человеческой личности. Провозглашает, что прав тот, на чьей стороне сила и власть. Чему могут научиться дети в таком мире? Если хочешь преуспеть, нужно либо подстраиваться и примыкать к сильным, либо становиться таковым самому. А как стать сильным? Правильно: угнетая тех, кто слабее.
Тут уместно было бы упомянуть про патриархат в его современной модификации: про стеклянный потолок, неравную оплату труда, вторую смену, негласные дремучие правила, двойные стандарты и прочие составляющие нашего общественного строя. Но я уверена, всё перечисленное вам хорошо известно. Вместо этого предлагаю проследить некоторые нездоровые тенденции, с детских лет формирующие у нас представление о женщине как о сексуальном объекте.
Сексуальность без выбора
Вы видели современную одежду для девочек? Спортивную форму и купальники? Праздничные наряды? Я говорю даже не о сомнительных предметах гардероба вроде детского бикини или откровенного костюма для занятий гимнастикой. Повседневная одежда также призвана подчеркнуть в девочках то, что принято называть «женственностью». Сами по себе платья, юбки, оборки, банты и прочие атрибуты женского образа — это не плохо. Плохо то, что девочек, которым по нормам психофизиологического развития положено скакать, бегать, кричать, отстаивать своё мнение, конфликтовать, возиться в грязи, всячески исследовать мир и обдирать коленки, — заставляют сидеть смирно, ходить чуть ли не на цыпочках, держать осанку, безукоризненно причёсываться, не пачкать платьице, не рвать кружева и ориентироваться не на собственные ощущения, а на то, «что люди скажут».
Когда девочка превращается в девушку, на неё тут же обрушиваются двойные послания: будь привлекательной — но не переборщи, чтобы тебя не посчитали развратной. Хорошо учись и достигай высот в карьере — но не слишком больших, иначе останешься в одиночестве, мужчины не любят чересчур успешных. Выбирай то, что тебе нравится — но обязательно веди хозяйство и обслуживай других, иначе на тебя не посмотрит ни один парень. А эта дивная присказка: ах, какая невеста растёт! Ресницы длинные, волосы густые, глаза большие, фигурка точёная — то-то хорошо, мальчики будут влюбляться. Если же внешность девочки не вписывается в принятые стандарты, взрослые вздыхают: ну, может быть, возьмёшь умом. То есть либо ты красивая, и тогда твои шансы заполучить жениха высоки, либо ты серая мышка, и тогда надо поднапрячься.
Девочкам внушают, часто неосознанно и не желая причинить вред, что их основная валюта в социуме — красивая внешность. И не просто красивая, а соответствующая конвенциональным стандартам. Потому что только в этом случае девушка может рассчитывать на успех — быть выбранной мужчиной. Почему именно статус «я в отношениях» является мерилом женской успешности — другой вопрос. Факт в том, что до сих пор в нашем обществе считается: если ты сексуальная кошечка — можешь добиться своего там, где женщина с нестандартной или скромной внешностью заведомо проигрывает. Вспомним популярные женские образы. Вы никогда не задумывались, почему, например, Лара Крофт одета так неподходяще для рода своих занятий? Бегать по джунглям, руинам и гробницам в мини-шортах и топе — довольно странно, согласитесь. А героини вроде Чёрной вдовы или Чудо-женщины? Облегающий костюм одной почему-то совсем не сковывает её движений (зато прекрасно подчёркивает нужные формы). Что до другой — она, конечно, дама непростая, но почему её высокие сапоги, корсет и соблазнительно развевающиеся волосы совершенно не мешают ей в бою? Удивительно. Как женщина-кошка или принцесса Анна из «Ван-Хельсинга» бегают и прыгают на высоких каблуках и не ломают себе ноги, тоже остаётся загадкой.
По такому же принципу до сих пор работает и реклама. Вы замечали, что продать любой товар, от жвачки до автомобиля, значительно легче, если его презентует стереотипная красотка? При этом многие конвенционально красивые женщины признаются, что, в отличие от героинь комиксов, книг и фильмов, их не воспринимают всерьёз, преследуют домогательствами, отпускают в их адрес двусмысленные замечания и обесценивают их достижения и мнение. То есть в реальной жизни быть красивой — привилегия довольно сомнительная.
Дегуманизация женщин
Итак, с самого детства девочки учатся всячески подчёркивать свою женственность и сексуальность — часто во вред себе. Не поймите превратно: я вовсе не хочу сказать, что быть привлекательной — неправильно. Я говорю о том, что неправильно, когда у женщины нет выбора, какой ей быть. Неправильно, когда сексуальность вменяется в обязанность и становится главной, а подчас и единственной характеристикой женщины.
А что же мальчики? А мальчики также с раннего детства впитывают всё, что транслируют взрослые. Мальчики отлично видят, как живут их матери, как воспитывают их сестёр и подруг, видят учительниц в школах и вузах, женщин в рекламах, в магазинах, в сериалах и видеоиграх. И привыкают, что так — можно. Можно дёрнуть понравившуюся девочку за волосы или спрятать её личные вещи. На свидании можно взять девушку за руку или поцеловать без её согласия, а в ресторане заплатить за её блюдо — и купить интимную близость с ней. Ведь если ты вещь — с тобой и поступают как с вещью. Не понравилась — поменяют на другую. Понравилась — потрогают тебя за грудь или ягодицы, просто потому что захотелось. Не хочешь сексуальной близости — убедят, что всё равно должна удовлетворить партнёра. Не хочешь рожать — скажут про «предназначение», ведь у каждой вещи есть своя функция. Когда ты вещь — у тебя нет права голоса. И ты обязательно кому-то принадлежишь, потому что с бесхозными вещами случается кое-что похуже. Именно так в мужских умах вырастает убеждение, что женское «нет» означает «да, но позже», что женский отказ — это просто кривляние, ведь на самом деле девушка не может не хотеть близости. Она же объект и с детства заточена на секс с выбравшим её самцом.
В конечном счёте такое положение дел ведёт к настоящей дегуманизации женщины. Очень показательный пример дан в книге Оливии Лэнг «Одинокий город». В отрывке, посвящённом пребыванию Гретты Гарбо в Нью-Йорке, Оливия пишет о папарацци Теде Лейсоне, который преследовал актрису одиннадцать лет, чтобы добывать уникальные снимки. При этом Лейсон ни разу не задался вопросом, что чувствует «обожаемая и любимая» им женщина, когда он внезапно появляется возле её дома из засады и слепит её вспышками своей камеры. По его словам, это преследование и насилие было «выражением почтения мисс Гарбо». О. Лэнг пишет: «Именно Лейсон ухватил последний снимок — последний в её жизни. Он снял её в окно машины, что забирала её в больницу, длинные серебристые волосы до плеч, рука в венах прикрывает нижнюю часть лица. Она смотрит на него сквозь тонированные очки, на лице — тошная смесь страха, осуждения и покорности, взгляд, от которого, по всем статьям, должен был треснуть объектив». Читая этот эпизод, с горечью осознаёшь, что проблема тут вовсе не в том, что Лейсон был репортёром. И даже не в том, что он — мужчина. Дело в глобальной идее, витающей в воздухе и намертво осевшей в наших умах: любая женщина — товар. «...фотографии Лейсона, — пишет далее О. Лэнг, — характерны для такого взгляда, какой обесчеловечивает, — это превращение в мясо, стремление навязать волю. Любая женщина — предмет такого взгляда». Чуть дальше автор вспоминает хичкоковское «Головокружение»: «Темы этого фильма — объективация и то, как она множит одиночество, расширяет, а не устраняет бреши между людьми, создаёт опасную пропасть». Вот оно, самое главное: взаимное обесценивание, уничтоженная эмпатия и подорванная способность к подлинной близости. Помните, в начале я писала о том, что мы все неразрывно связаны? Писала не ради красного словца. Мы, люди, так устроены: мы важны друг для друга. Нельзя отказать кому-то в праве на достоинство — и не ранить при этом себя самого. Вам кажется, что я сгущаю краски? Что ж, если вы мужчина, то в следующий раз, встретив женщину, понаблюдайте за своими мыслями, чувствами и реакциями — только пожалуйста, будьте честны с собой. Если же вы женщина, то в следующий раз, поймав на себе мужской взгляд, сделайте то же самое. Печальная правда в том, что когда ты объект — у тебя не может быть достоинства и неприкосновенности. Тебя не могут ценить, любить или уважать. Тебя могут только потреблять.
Как выйти из создавшегося положения? Может быть, попробовать перестать акцентироваться на внешности и телесной торговле. Тело — это дом для каждого из нас, без него нет и жизни. Оно достойно уважения и заботы, независимо от того, является ли сексуальным. Красота — это опция. Безопасность и уважение — база. Ваше тело не обязано быть привлекательным, кому-то нравиться, соответствовать стандартам, радовать чей-то взгляд и возбуждать чьё-то желание. Если вы хотите, оно всё это может — но не обязано. И хорошо бы нам, женщинам и мужчинам, перестать объективировать друг друга и почаще вспоминать о том, что человеческое достоинство — не имеет пола.