1990-е годы стали одним из самых противоречивых и сложных этапов в истории России, и столь же неоднозначно этот период отразился в отечественном кинематографе. Это было время бурных надежд, быстро сменявшихся горькими разочарованиями; эпоха безграничной свободы — не только творческой, — которая открыла путь к обсуждению острых социальных и политических тем, а также к смелым художественным экспериментам, разрушающим привычные жанровые и нарративные рамки. Кино тех лет, независимое как от идеологических установок, так и от эстетики прошлого, зачастую выходило за пределы традиционных форм, что делает многие фильмы, особенно дебютные, трудно поддающимися строгой классификации, несмотря на наличие устойчивых творческих связей и стилистических общностей. Неудивительно, что болезненное прощание с прошлым и впервые обретенная свобода говорить о нем открыто породили волну фильмов, исследующих ранее табуированные исторические темы. Но и острые, злободневные проблемы настоящего не могли не волновать новых режиссеров, пришедших в профессию с началом новой эпохи. Однако в условиях нестабильной политической и экономической ситуации, а также из-за нехватки личного и профессионального опыта, результаты их усилий нередко оказывались неубедительными. Тем не менее в стремлении дистанцироваться от советского наследия и найти собственный киноязык, многие дебютанты, сознательно или нет, обращались к эстетике прошлого, тем самым выстраивая мост между прежним и настоящим и — подчас — предвосхищая будущее. Увы, значительная часть кинопродукции 90-х, точно уловившая дух времени, так и не достигла широкого зрителя — из-за разрушения системы кинопроката, в результате чего на одного человека в год приходилось всего два проданных билета. Новое «рыночное кино» не находило отклика у публики, куда большее распространение получали видеосалоны и домашние видеомагнитофоны, которые перестали быть роскошью. Оказавшиеся без хозяина кинотеатры быстро превращались в казино или торговые центры. Даже картины признанных мастеров нередко оставались без полноценного проката — что уж говорить о дебютантах. Для них путь на экран был особенно тернист. Наиболее прагматичные авторы сразу ориентировались на видеосалоны, число которых неуклонно росло, но и туда было сложно пробиться: предприниматели предпочитали демонстрировать пиратские копии западных блокбастеров, а не рискованные эксперименты начинающих режиссеров. Несмотря на это, кинопроизводство не останавливалось ни на день. Частные студии продолжали снимать фильмы, зачастую на средства спонсоров, далеких от искусства. Бюджеты были мизерными, съемки — на дешевую пленку, нередко без официальных разрешений. Главным критерием при выборе сюжетов оставались вкусы инвесторов, в результате чего преобладали боевики и комедии, часто не соответствовавшие ни советским, ни западным стандартам. Для многих режиссеров их дебют так и остался единственным фильмом. Тем не менее эти картины ярко отображали реальность того времени: рост преступности, наркоманию, алкоголизм, проституцию, массовую эмиграцию, общую разруху. Засилье эротики на экранах выглядело как вызов пуританизму советских десятилетий. Новыми героями стали криминальные авторитеты, ветераны Афганистана и Чечни, девушки, стремящиеся вырваться из нищеты, и представители интеллигенции, отчаянно пытавшиеся найти свое место в новых условиях. Образом «успешного» адаптанта стал изобретательный Ненашев из фильма «Гений», а судьбы тех, кто оказался лишним в новой жизни, Рязанов с трагикомической точностью передал в Небесах обетованных. Режиссеры старшего поколения пытались адаптироваться к новым реалиям, но время изменилось. Поздние работы Эльдара Рязанова не дотягивали до его классики, Леонид Гайдай завершил карьеру криминальной комедией о русской мафии за границей, Георгий Данелия снимал незамеченные мелодрамы, а Владимир Меньшов создал абсурдный фарс «Ширли-мырли», блиставший количеством звезд, но не содержанием. Советские актеры оказались в кризисе: качественных ролей почти не предлагали, и многие соглашались на съемки исключительно ради заработка. Уже в 1990 году начали появляться фильмы, снятые на новых независимых студиях, возникших на волне либерализации конца 1980-х. Среди них — «Грань», «Катарсис», «СВ», «Скифы», «Паритет», «АСК», «Фора-фильм» Александра Разумовского, «12 А» и ТТЛ Ролана Быкова, «Зодиак» Инны Туманян, «Глобус» Владимира Железникова и другие. Если в первом квартале 1990 года было выпущено всего два таких фильма, то к концу года их число возросло до десяти. Работа шла стремительно: независимые продюсеры платили больше, снимали быстрее, и фильмы оперативно запускались в прокат. На конференции Ассоциации независимого кино в Кишиневе в том же 1990 году присутствовали 75 коллективов, из которых 66 представляли производственные студии. Уже в 1991 году их число достигло двухсот. За короткий период независимые студии выпустили сотни полнометражных фильмов, однако экономические трудности, рост цен на оборудование и банковские кредиты вскоре привели к спаду. Ассоциация прекратила существование. Тем не менее, именно в эти первые годы были созданы важные и заметные фильмы. На студии «Катарсис» Михаил Калатозишвили снял «Избранника» (1991), представленного в Берлине и Канне. Руслан Хачемизов создал «Сумерки надежд» (1991) — первый национальный фильм на черкесском языке, снятый на «Ленфильме» при участии студии «Маленький принц». Петербургская студия «Бармалей» под руководством Сергея Снежкина поддержала проекты молодых авторов: «Счастливый неудачник» (1993) Валерия Быченкова и «Пустельга» (1992) Сергея Русакова. А «мосфильмовская» студия «Старт» выпустила драму Олега Кавуна «Уроки в конце весны» (1990) — один из первых фильмов о событиях в Новочеркасске, долгое время оставшихся под запретом. Одним из самых плодовитых режиссеров 90-х стал Анатолий Эйрамджан, основавший в 1992 году собственную киностудию. Он выпускал по несколько комедий в год с громкими названиями вроде «Бабник», «Импотент», «Ночной визит». Хотя его фильмы редко отличались глубиной, Эйрамджан обеспечивал стабильную занятость целой плеяде популярных актеров: Ларисе Удовиченко, Татьяне Васильевой, Любови Полищук, Михаилу Державину, Александру Панкратову-Черному и другим. С середины десятилетия положение в отрасли стало постепенно улучшаться. Инвесторы начали более осознанно подходить к выбору проектов, число фильмов сократилось, но их качество заметно выросло. Успех сопутствовал «Особенностям национальной охоты» Алексея Рогожкина, «Утомленным солнцем» Никиты Михалкова, «Кавказскому пленнику» Сергея Бодрова, «Стране глухих» Валерия Тодоровского. А в 1997 году на экраны вышел «Брат» Алексея Балабанова — фильм, мгновенно ставший культовым. На телевидении появились первые российские сериалы, постепенно вытеснявшие южноамериканские «мыльные оперы». Съемки одной серии занимали до месяца, показывали их раз в неделю, но уже к концу десятилетия сериалы выходили ежедневно. Особую популярность приобрели «Улицы разбитых фонарей», «Агент национальной безопасности», «Каменская», а также исторические драмы «Графиня де Монсоро» и «Петербургские тайны». Несмотря на общий кризис отрасли, новое российское кино вызывало живой интерес за рубежом. «Утомленные солнцем» принесли России единственный «Оскар», а такие картины, как «Мусульманин», «Кавказский пленник», «Вор», «Молох», «Сибирский цирюльник», получали международные награды и выходили в европейский и американский прокат, получая признание критики. Особый интерес вызывает творчество дебютантов. Показательным стал фестиваль «Дебют», впервые прошедший в 1990 году в Москве, на Чистых прудах. Его инициатором выступил актер и режиссер Ролан Быков, основавший Всесоюзный центр кино и телевидения для детей и юношества (впоследствии — Международный фонд Ролана Быкова). Организаторами фестиваля стали Союз кинематографистов, Госкино, Минфин и другие государственные и общественные институты. Конкурсную программу формировали специалисты научной лаборатории под руководством киноведа Аэлиты Романенко. В нее вошло около 350 игровых, короткометражных и анимационных фильмов, снятых на самых разных студиях бывшего СССР, включая прибалтийские республики. Участниками стали авторы, дебютировавшие после 1986 года. Среди них — уже успевшие получить признание на престижных международных фестивалях: Ольга Наруцкая, Рашид Нугманов, Василий Пичул, Александр Кайдановский, Талгат Теменов и другие. Главный приз фестиваля был разделен между двумя лентами — «Панцирь» Игоря Алимпиева и «Трое» Александра Баранова и Бахыта Килибаева. Особую награду получил Джаник Файзиев за фильм «Сиз ким сиз?». Следующий фестиваль, «Дебют II», состоялся через два года и уже имел статус международного. Он стал уникальной площадкой, где можно было увидеть широкий срез постсоветского кинематографа, включая ленты, которые по тем или иным причинам оставались недоступными для широкой аудитории. Более 300 игровых и около 60 анимационных фильмов — от независимых и копродукционных до откровенно авангардных — свидетельствовали о невероятном богатстве форм, смелости высказываний и стремительном обновлении киноязыка. Уже тогда стало ясно: объединить новое кино под одной эстетической или идеологической крышей невозможно. Если в 60–80-е годы можно было говорить об определенной общности творческих координат, то начало 90-х выявило разнородность, стилистическое многообразие и полифонию голосов. В режиссуру пришли не только молодые выпускники профильных вузов, но и зрелые профессионалы — операторы, художники, актеры, которым при советской системе редко удавалось занять режиссерское кресло. На авансцену вышло не просто новое поколение, а целая палитра разновозрастных авторов, стремящихся к самовыражению и поиску нового киноязыка. В переломный момент истории кинематограф вновь стал зеркалом эпохи — и, во многом, ее предвестником. Он сыграл ключевую роль в осмыслении и эмоциональном проживании перестроечных процессов, часто идя на шаг впереди социальных изменений. Как же сложились судьбы дебютантов 90-х годов? Некоторые ограничились одной-единственной работой. К ним, в частности, можно отнести рано ушедшего из жизни Никиту Тягунова или актера Александра Пороховщикова, для которого режиссерский опыт оказался эпизодом. Другие, напротив, стали неотъемлемой частью истории отечественного кинематографа — хотя многих уже нет с нами: Алексей Балабанов, Петр Луцик, Алексей Саморядов, Евгений Юфит, Вера Глаголева. Третьи прочно вошли в активный кинопроцесс и продолжают работать по сей день — среди них Дмитрий Астрахан, Павел Лунгин, Валерий Тодоровский, Тимур Бекмамбетов, Дмитрий Месхиев, Лариса Садилова, Денис Евстигнеев. В последующие десятилетия к ним присоединились новые яркие имена: Андрей Звягинцев, Федор Бондарчук, Алексей Федорченко, Анна Меликян, Петр Буслов, Борис Хлебников, Алексей Попогребский, Николай Хомерики и другие. Сегодня молодым режиссерам одновременно и легче, и труднее. С одной стороны, доступность технологий позволяет снимать кино даже на смартфон. С другой — конкуренция возросла, как и число желающих войти в профессию. Однако именно дебютное кино за последние тридцать лет остается одним из важнейших индикаторов состояния российского кинематографа — как по объему выпускаемых работ, так и по художественной значимости. 1990-е годы стали временем больших надежд и не менее крупных разочарований. Многие амбициозные планы разбились о суровую реальность. Свобода, к которой стремились десятилетиями, оказалась тяжелым испытанием: зритель, уставший от политики и артхауса, повернулся в сторону развлекательного кино. Кто-то пошел навстречу массовому вкусу — но нередко в ущерб качеству. И все же именно в этой хаотичной, противоречивой и беспрецедентно свободной среде зарождалось новое авторское кино, формировались уникальные художественные голоса и смысловые направления. Так рождалась современная кинематография — та, что продолжается до сих пор.